А. Фролов: Неизвестные

Кто виноват в нищете пенсионеров? У правительства готов ответ

Осуществлять государственную политику без знания социально-классовой структуры общества, без понимания того, как экономически взаимодействуют его классы и как распределяется между ними труд и национальный доход, – без этого занятия политикой бессмысленны как для власти, так и для оппозиции.

ДО НЕКОТОРЫХ пор политики властного и оппозиционного лагерей скромно обходили такие вопросы стороной. Несколько раз я беседовал на эту тему с ведущими оппозиционными аналитиками, но ничего, кроме общих проклятий в адрес антинародного режима, так и не услышал. Элементарные вопросы, коими обязан заниматься любой политик, например, о возможных политических последствиях гипотетических забастовок в Югре или перекрытия Транссиба, ставили их в тупик. Пусть, мол, ими занимаются ЦРУ и Госдеп, а нас это не касается… Но ведь и точечные забастовки в Сургуте, и точечные перекрытия на Дальнем Востоке уже случались в нашей совсем недавней истории. Тем не менее вчера эти вопросы казались слишком абстрактными, ну а сегодня они однозначно – в духе «патриотических охранителей» – расцениваются не иначе, как «оранжевые» происки, профинансированные вездесущим Гиви Таргамадзе.

Но вот на днях скромный почин в осмыслении социально-классовой структуры нашего общества предпринят представителями власти, хотя и в очень общей и отрицательной форме. Вице-премьер РФ по труду и социальным вопросам Ольга Голодец откровенно призналась на 14-й московской международной конференции по экономическому и социальному развитию, что она ничего не понимает в вопросах трудовой занятости. Голодец доложила, что в России из 86 миллионов граждан трудоспособного возраста только 48 миллионов работают в легитимных секторах, «которые нам видны и понятны». А где и чем заняты все остальные 38 миллионов человек, «мы не понимаем». В результате «сегодня у нас платят все необходимые взносы только 48 миллионов трудоспособных граждан, а все остальные – нет». К сему Голодец добавила, что если бы все россияне трудоспособного возраста платили налоги, то пенсии можно было бы увеличить в полтора раза. В ответ оппозиция смогла лишь заявить, что в этих проблемах виновата сама власть.

Что же означает это скандальное заявление, какую конкретную политическую цель оно преследует? Суть его, очевидно, в том, что сами вы, мол, виноваты, что пенсии у вас низкие. Следили бы лучше за своими соседями, уклоняющимися от налогов и скрывающимися от компетентных органов, – вот среди них и ищите виновников вашей бедности!

Тем не менее следует признать, что это уже есть прогресс, поскольку отрицательный результат – тоже результат. Заметим только, что социальная terra incognita равняется, по данным Голодец, 27% всего населения России, а также 35% населения, имеющего право голоса, и 44% трудоспособного населения России. На самом деле сфера непонимания ее шире, но об этом мы скажем чуть ниже. А пока констатируем, что при прочих равных условиях высказывания такого рода свидетельствовали бы о полной профнепригодности вице-премьера, за которую положено безусловное увольнение от должности.

Однако в конкретных обстоятельствах путинской России я сильно подозреваю, что вице-премьер больше лукавит, чем и впрямь не разбирается в ситуации. Мне ее слова живо напомнили трагикомическую историю на Патриарших прудах из «Мастера и Маргариты»:

С холодеющим сердцем Иван приблизился к профессору и, взглянув ему в лицо, убедился в том, что никаких признаков сумасшествия в этом лице нет и не было.

– Сознавайтесь, кто вы такой? – глухо спросил Иван.

Иностранец насупился, глянул так, как будто впервые видит поэта, и ответил неприязненно:

– Не понимай… русский говорить…

– Не притворяйтесь! – грозно сказал Иван и почувствовал холод под ложечкой. – Вы только что прекрасно говорили по-русски. Вы не немец и не профессор! Вы – убийца и шпион!

– Они не понимают! – ввязался со скамейки регент, хоть его никто и не просил объяснять слова иностранца.

– Документы! – яростно крикнул Иван.

Загадочный профессор брезгливо скривил и без того кривой рот и пожал плечами.

– Гражданин, – опять встрял мерзкий регент, – вы что же это волнуете интуриста? За это с вас строжайше взыщется! – А подозрительный профессор сделал надменное лицо, повернулся и пошел от Ивана прочь.

Сегодня мы живем в несравненно более толерантные времена, нежели эпоха обострения классовой борьбы по мере продвижения СССР к социализму, и потому г-жа Голодец может рассчитывать на более мягкие статьи – халатность, например. Но народный суд все равно неизбежен.

ПОКА ЖЕ внесем некоторые уточнения и поправки в озвученные Голодец сведения. Во-первых, она не знает, что, согласно последним данным Росстата, в России находятся в трудоспособном возрасте не 86, а 87 миллионов человек. Но это, конечно, мелочь. Во-вторых, ей, оказывается, неизвестно, что в «легитимном» секторе работают около 6 миллионов пенсионеров старше официального трудоспособного возраста (4,5 млн женщин и 1,5 млн мужчин). Следовательно, эти 6 миллионов трудящихся следует вычесть из обозначенной численности легитимного сектора. Остается 42 миллиона, и вице-премьер якобы «ничего не знает» о занятиях не 38, а 45 миллионов граждан «в самом расцвете лет».

Приходится также предположить, что ей ничего не известно о 2,6 миллионах неработающих инвалидов трудоспособного возраста или о 7 миллионах старшеклассников и студентов дневных отделений высших и средних профессиональных учебных заведений. Конечно, очень многие старшеклассники и студенты вынуждены подрабатывать, но формально они должны быть учтены как неработающие.

Здесь нужно уточнить, что именно понимается в статистике труда под упомянутыми выше терминами. К трудоспособному населению относится население в возрасте от 16 лет вплоть до пенсионного возраста по старости (55 лет для женщин и 60 лет для мужчин). Далее статистика выделяет из всего населения «экономически активное население», образуемое суммой занятых и безработных. В занятые она записывает лиц обоего пола в возрасте от 16 лет и старше, а также лиц младших возрастов, которые работали за денежное или натуральное вознаграждение хотя бы один час в неделю. Таковых в России (среди граждан трудоспособного возраста) круглым счетом 64 миллиона человек. Плюс порядка 5 миллионов человек, ищущих работу. Итого 69 миллионов. Из них, как нам уже известно, официально работают и платят налоги и страховые взносы 42 миллиона. Из этого числа 12 миллионов работают лично и в качестве наемных рабочих в малом бизнесе.

Стало быть, остается 27 миллионов человек, о которых якобы ничего не известно. Однако Росстату известно, что около пяти миллионов ищут работу. И еще 13 миллионов заняты в «неофициальном» (теневом) секторе экономики. К неформальным производственным единицам относят официально незарегистрированные производственные элементы, в том числе домохозяйства, торгующие своей продукцией и услугами, включая врачей, юристов, строительных шабашников и т.д. Не включаются в их число люди, занимающиеся запрещенной деятельностью (коррупция, проституция, торговля наркотиками, порнография, контрафакт, крышевание и т.п.). К неформальной экономике Росстат относит также неформальный рынок труда и скрытую оплату труда. В соответствии с международной практикой продукция и услуги неформального сектора включаются Росстатом в валовой продукт и составляют, по его оценке, порядка 16–18% ВВП.

Суммарное распределение занятых в легальном и теневом секторах весьма интересно, но подробный его анализ занял бы слишком много места. Отметим только, что по доле занятых неформальный сектор российской экономики составляет 67% в сельском хозяйстве (3,5 млн человек кормятся в основном «со своего огорода» и являют собой пример того, как возрождается натуральное хозяйство в «инновационной России»), 45% – в торговле (4,6 млн), 33% – в строительстве (1,4 млн), 23% – в транспорте и связи (1,1 млн), 14% – в обрабатывающих производствах (1,2 млн).

Итак, остаются: 27 – 5 – 13 = 9 миллионов человек экономически активного населения трудоспособного возраста, о которых действительно г-же Голодец сложно сообщить что-либо конкретное. Вероятнее всего, эти 9 миллионов «трудящихся не менее одного часа в неделю» существуют на случайные заработки и относятся к классическому люмпен-пролетариату.

Кроме того, среди населения в трудоспособном возрасте имеется еще 18 миллионов так называемого экономически неактивного населения, к которому статистика причисляет лиц, способных к труду, но не относит ни к занятым, ни к безработным. Кто же это? Помимо уже упомянутых инвалидов и учащихся к ним относятся домохозяйки обоего пола, а также обширный круг лиц, ведущих паразитический образ жизни, как то: рантье и вообще буржуазия; криминальный бизнес (наркотики, сутенерство, работорговля), доставляющий прибыль, не включаемую однако в официальный ВВП, профессиональные воры, бандиты и нищие; бомжи и лица, живущие на пенсию своих родителей, и так далее и тому подобное. Как видим, это очень разнородная категория.

Во всей этой классификации нельзя забывать о том, что все перечисленные группы подвижны, взаимно пересекаются и превращаются друг в друга. Например, масса студентов вынуждена активно подрабатывать во всех легальных и нелегальных секторах. Тем не менее определенную макроструктуру можно в общих чертах исчислить и графически представить. (См. диаграмму, показывающую приблизительное распределение 87 млн населения России трудоспособного возраста (6 млн работающих пенсионеров не учтены) по источнику дохода.)

Количественный анализ удручающ. На диаграмме четко видно, что минимум 39 миллионов человек (позиции № 2–5) плюс немалая часть позиции №6, то есть около двух третей экономически активного российского населения трудоспособного возраста находится в крайне неустойчивом, «вибрирующем» положении. (Фактор гастарбайтеров, существенно влияющих на состояние рынка труда, мы в данном случае пока выносим за скобки.) Какую долю эти слои образуют в реальном электорате точно неизвестно, но понятно, что значительную: не менее 15–20 миллионов. Данное трудоспособное и трудящееся большинство и есть тот слой, который марксистко-ленинская социальная теория определяет как «мелкобуржуазную стихию». А стихия – на то она и стихия. Неизвестно, куда может завтра повернуть.

ПОЛИТИЧЕСКИ это означает, что борьба за умы и сердца этих двух третей трудоспособных граждан, колеблющихся экономически и политически между левыми, либералами, националистами и действующей властью, образует ключевой предмет современной политической борьбы. И нельзя сказать, что эта борьба идет с переменным успехом. Власть пока лидирует с серьезным отрывом. Сегодня Россия – страна с огромной долей мелкобуржуазного и деклассированного (люмпенизированного) населения. Это серьезная классовая характеристика, дающая обильную пищу для аргументации казенной публицистики. Впрочем, характеристика противоречивая. Более трети всего населения страны и более двух третей работающего населения не связаны с государством никакими формальными отношениями. Но это вовсе не свидетельствует об их независимости от государства. Наоборот, чем меньше формализма, тем больше реализма в их связях с представителями того же самого государства. Сложись ситуация как-то иначе, будь мелкобуржуазный слой немного поуже – любой бонапартистский режим не удержался бы в России у власти и полгода.

Главный вопрос, который должен занимать всякого серьезного политика: почему ситуация сложилась именно так, а не иначе, почему советское общество в такой исторически ничтожный срок скатилось к такому незавидному состоянию, готовому к беспрепятственному растерзанию экономическими жуликами и ворами и политическими «бонапартиками»? Незабвенный премьер Виктор Черномырдин выразился однажды по этому поводу так: «Раньше полстраны работало, а пол не работало, а теперь все наоборот». Вот и понимай как хочешь.

Но все же попробуем наметить хотя бы общую линию понимания. В эпоху Советской власти и социализма происходило, как известно, классовое размывание («стирание граней»), которое не могло не проявить себя в период капиталистической реставрации с самой негативной стороны. Вместе со «стиранием» размывалось и субъективное понимание связи своего социального статуса с экономическим состоянием общества вообще и со своим личным экономическим положением в частности. То есть преодоление классовых различий оказалось процессом обоюдоострым. Выяснилось, что по этому пути можно идти как вперед, так и назад. Если двигаться ВПЕРЕД, то движение ведет к формированию нового человека будущего из романов Ивана Ефремова или ранних братьев Стругацких. Тех авторов вдохновляла идея общества «креативных» личностей, а ее противоречие с хрущевской программой КПСС, списанной с американского «потребительского общества», с «идеями» профессора Выбегало буквально вопияло. Уже Стругацкие (когда они были еще коммунистами) подвергли в конце 60-х годов хрущевский «колбасный социализм» сокрушительной критике в романах «Понедельник начинается в субботу» и «Хищные вещи века».

А уж чем дальше, тем больше становилось ясно: чем больше дум о колбасе, тем меньше ее остается на прилавках и тем больше становится под прилавком. Образовалась невиданная доселе экономическая категория «дефицит» и соответствующая ей социальная категория «уважаемые люди». Преодолеть стихию «подприлавочного» рынка отчаянно пытались системой «заказов» по месту работы. Но, во-первых, «заказы» оказались разной регулярности и качества, а во-вторых, «дефицит» породил гигантскую волну спекуляции, формирование подпольных капиталов, рвавшихся наружу и вырвавшуюся в итоге во времена горбачевской «кооперации».

А если двигаться от размывания классовых различий НАЗАД, то приходим к сегодняшнему состоянию российского общества. Всеобщая апатия есть прямое следствие разрыва жизненно важных для всякого общества социальных связей. И никакие «национальные» или «культурно-национальные» связи утрату этих объективных социально-экономических связей заменить или восполнить не могут.

Мелкая буржуазия и люмпен-пролетариат всегда отличались либо слабостью классовой солидарности, либо полным ее отсутствием. А они, как видим, составляют большинство современного трудоспособного российского общества. Следовательно, любые социально-экономические процессы, влекущие за собой уменьшение удельного общественного веса этих слоев, должны быть признаны объективно полезными. А вот уменьшать его можно разными путями, разными силами и в разных классовых интересах. В свое время Ленин посвятил чуть ли не четверть своих произведений проблеме «двух путей» развития капитализма в России. Настает время обратиться к этой проблеме и сегодня. Но это уже отдельная тема для обсуждения.

Александр ФРОЛОВ

Советская Россия 16.04.2013