О Зюганове как оранжевом революционере и о роли бревна в истории

Время голосовать «за» еще не настало. Нынче время голосовать «против».

Ни замшелый репертуар либералдемократов, ни злоключения вождей справроссов с внезапным полевением, ни «великий поход» зюгановцев на собственную (то есть приватизированную) партию ради позорного ее списка не были замечены основной массой избирателей, которые всем «оппозиционерам» добавили примерно по 70 процентов по сравнению с прошлыми выборами. Избиратели просто голосовали против ЕдРа, расценив все остальное как мелочи жизни, в том числе и проклятья в адрес заведомо лживых буржуазных выборов и призывы к неучастию в них. А если уж столь значительная часть общества считает «выборы» политической реальностью, то вменяемые участники политической борьбы не могут быть в стороне от этой реальности. «Или всё, или ничего» — это лозунг для подростковой субкультуры, но не для политики.

Сегодня агитация за «единого кандидата оппозиции», за кого-то конкретного из Непутиных к 4 марта столь же второстепенна, как агитация за какое-то конкретное НеЕдРо перед 4 декабря. Сегодня уместна агитация за Непутина, за второй тур. Только очень реальная угроза второго тура может придать смысл, отличный от примитивного трехгрошевого торга, всяким «переговорам оппозиции с Путиным», всяким единым демократическим движениям и т.п.

Именно в этом сегодня и состоит «оранжевая революция». Именно в противодействии этому состоит борьба против «оранжевой чумы».

Условность клички «революция» в цитрусовом спектре обрекает на условность и кличку «революционер». С учетом такой условности в роли «революционера» может выступить, пожалуй, только тов. Зюганов, досидевший до шанса на второе издание 96-го года. Насколько полным (вплоть до второго издания Лебедя и финального поздравительного телефонного звонка) сулит быть это второе издание – гадать вряд ли можно. Темпы гниения «главной оппозиционной силы», похоже, несколько отстали от темпов гниения власти, и это отставание дает шанс тов. Зюганову превзойти кудриных, немцовых и прочих навальных в деле ловли оранжевых ветров своей широкой кормой (раз уж не довелось это сделать применительно к просоветским и антикапиталистическим ветрам, определенно задувшим в последнее время).

Расписывать прелести тов. Зюганова перед вменяемыми людьми бессмысленно. Нынешнее состояние страны и тов. Зюганова таково, что увлекаться мечтами относительно раскрывающихся социалистических перспектив мы не можем. Свое политическое кредо и личные доблести вождь КПРФ вполне определил и испробовал во внутрипартийном масштабе, а также в немалой степени в масштабе общеполитическом. Очевидны и те перспективы, которые открываются перед приспособленцами и оппортунистами всех мастей уже в общегосударственном масштабе в связи с гипотетическим зюгановским президентством.

Обстоятельства способны навязать Зюганову роль «бревна истории», которым могут быть взломаны ворота в крепостной стене номенклатурно-олигархического феодализма. Он может от этой роли и отбиться, но может и стать фигурой, которой придется обозначить собой начало перехода страны от умирания к возвращению к жизни, может быть даже начало пути от нового Февраля к новому Октябрю. Впрочем, может оказаться, что его роль в истории страны окажется подобна его роли в коммунистическом движении, для которого он стал вождем хождения по сужающемуся кругу в тупик, в новую горбачевщину. Это может случиться, но даже сам по себе опыт отстранения от власти изолгавшихся заворовавшихся преемничков — несомненно, полезный исторический опыт.

Пошлейший (с точки зрения коммунистов) и способный к дальнейшему «развитию» оппортунизм Зюганова – это не его личная изюминка. Оппортунизм имеет и объективные корни, «социальный заказ», и может пойти на пользу в глазах средне- и мелкобуржуазной публики, которая близка к тому, чтобы найти его «коммунизм» не таким уж и страшным, и даже предпочтительным по сравнению с путинским номенклатурным самодержавием, да еще на фоне общемировых конвульсий капитализма. И в оппортунизме можно проявить ум и талант, долей своевременности обладал и Керенский. Существенно и то, что тов. Зюганов, при всей официозной партийной хлестаковщине, несомненно, подозревает, что голосуют не за него, что 4 декабря «КПРФ без Зюганова» получила бы голосов больше. Однако в марте будет участвовать в выборах не КПРФ, а он лично, и трудно не понимать, в какой степени голоса, которые будут отданы за него в вероятном втором туре, можно будет квалифицировать как голоса ему лично.

Сумеет ли тов. Зюганов в случае такого хода событий превратить текущее «против Путина» в долговременное «за Зюганова» – это его забота, но, хотя предвыборные обещания ничего не стоят, учиться договариваться, причем не за кулисами, ему придется.

Может быть некоторая польза и для коммунистического движения от гипотетического избрания Зюганова. С той КПРФ, которая без Зюганова могла бы рассчитывать на большее, ему пора кончать.. Для вождей КПРФ отпадет надобность прикидываться коммунистами, рычаги власти открывают перспективы освоения той привлекательной для них социальной базы, которая сегодня пока еще во многом принадлежит ЛДПР, СР, левому (условно) крылу ЕдРа и националистам. КПРФ получит шанс завершить свое «развитие» в партию консервативного национального мелкобуржуазного «социализма».

Это избавит коммунистов от пристрастия к «очищению партии от погромщиков и карьеристов», к жанру, кризис которого назрел.

P.S. Президентом даже при лихом размахе «оранжевой революции» вполне может стать и Путин («дикая дивизия» северокавказского (и не только) чиновничества и российская Вандея чего-то стоят), но важно и то, как он сможет им стать. Важно то, в какой мере его «избрание» вынуждено будет делегитимизировать само себя размахом фальсификаций, лжи и цинизма, необходимых для его «избрания». Результатом «избрания» может стать понимание более широкими слоями общества самозваного, самоназначенного характера его президентства, придание «избранию» характера государственного преступления, сужение той части его социальной базы, которая основана на вере в «доброго царя», рост напряженности внутри правящей камарильи. Попутно можно заметить, что тема нелегитимности выборов сама просится, чтобы ее перекинули на думскую половину поля, так что новые думские выборы «по многочисленным просьбам трудящихся» может назначить и Путин в случае своего второго пришествия. Причем от ожидаемого смягчения избирательного законодательства можно ожидать еще более печального классового состава этой «честно переизбранной» думы, если не забывать, кто сегодня весомее предъявляет себя в роли главного борца за это переизбрание. Но всему — свое время.